минус 65 минут до рассвета и 40 минут до конца смены - весь мир расплывается жуткими пятнами-понятиями: где вечером был чёткий план на неделю, к утру остаётся лишь аморфное подобие смеси желаемого и требуемого, первобытный бульон логики, из которого ещё не выпали твёрдым осадком аристотелевские шаблоны, изредка подёргиваемый всплесками a la The Matrix, и в этих внезапных проблесках окружающий мир предстает в самом нелицеприятном и холодно-циничном бледно-матовом свете; у каждого события появляется причина, у каждого желания - цель, у каждой гладкой строчки - зацепка, выворачивающая приятный и благородный смысл наизнанку, выпячивающая грамматические и речевые ошибки, искажающая ложные сведения до тех пор, пока они не станут правдой; в этой вселенной понятий, где не работает принцип "исключённого (искалеченного?) третьего", где любое Что-либо может занимать одно и то же место в одном и том же времени с Чем-либо противоположным, бал правит не прагматичная и скупая приверженность фактам, не фанатичная и беспрекословная уверенность в авторитетах, нет, царят они вместе, не допуская и мысли о существовании друг друга, и именно из их союза родилась в своё время муза Золя; и как бы я ни хотел прекратить дышать, я не смогу, ибо время не абсолютно и уж точно не однородно, и, значит, моё краткое существование превращается в сумасшедшее существование вневременное, выдвигаясь за границы чувств наслаждений, горечи, времени и пространства; и верно то, что я есть внутри вселенной, и то, что вселенная есть внутри меня, ибо я, вывороченный изнанку, не потеряю в этой жизни ровно ничего, как, впрочем, и не приобрету, ибо рассвет, начавшийся вот уже 80 минут назад, есть не что иное, как закат, ради красного солнцА сбросивший свои мерзкие печальные маски и одевший мерзкие радостные.